Автор - Евгений Шестаков
Победа, победа...
Два людоеда
подрались тысячу лет назад.
И два твоих прадеда, два моих деда,
теряя руки, из ада в ад,
теряя ноги, по Смоленской дороге
по старой топали на восход,
потом обратно. "... и славы ратной достигли,
как грится, не посрамили!
Да здравствует этот... *ой**ой**ой*... во всем мире...
солоночку передайте!
А вы, в платочках, тишей рыдайте.
В стороночке и не группой.
А вы, грудастые, идите рожайте.
И постарайтесь крупных.
Чтоб сразу в гвардию.
Чтоб леопардию,
в смысле, тигру вражьему
руками башню бы отрывали... ик!
хули вы передали? это перечница..."
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют.
Давно откричала болотной выпью,
отплакала, невернувшихся схоронила,
на стенке фото, на ней могила.
Четыре штуки.
Были бы внуки,
они б спросили:
"Бабушка, кто вот эти четыЛе?.."
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногУ, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет. В сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чАек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "Волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург. Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила. Выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынАми, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас тому, кто не пьян..."